И ПЕТЬ НАМ, И ВЕСЕЛО ПЕТЬ!


КСПшные анекдоты от Берга.


Туапсе


1996



МАНИ, МАНИ, МАНИ...

(Цитата из другого жанра)



Молчание и золото.


Рассказывают...
...Что когда в Советский Союз должен был вернуться Александр Вертинский и ему уже приготовили квартиру в Москве, живший через стенку профессор каких-то интеллектоемких наук пришел в панику: он представил себе, как из соседней квартиры начнут доноситься пассажи, рулады и фиоритуры - и научным его занятиям настанет конец.
И вот певец приехал. И - тишина. День, неделю, другую...
Профессор набрался храбрости и постучал в соседскую дверь. Открыл Вертинский:
- Чем могу быть полезен?
- Понимаете, товарищ артист, - произнес профессор,- я вот уже несколько дней с трепетом ожидаю начала Ваших упражнений в области вокала, а у Вас все тихо да тихо...
- Что Вы, батенька, - ответил великий бард,- я, поди, тридцать лет задаром рта не раскрываю!

Аутотренинг.


Рассказывает бывший фонотетчик одесского КСП "Дельфиния" некто М.К.
- Где-то во второй половине 70-х годов в Одессе с концертом оказался известный, тогда еще уральский, бард, ставший классиком с младых ногтей. Точнее, он оказался где-то поблизости, кажется, в Кишиневе, а в Одессе его уговорили выступить "до кучи", причем, в силу последнего обстоятельства, за какой-то почти символический гонорар. Испытание для психики классика, видимо, оказалось не из легких; во всяком случае, картина была такая: он меряет большими шагами по диагонали тесную артистическую и, не замечая стоящего в дверях М.К., сам себе вслух твердит:
- Все равно работать надо честно! Все равно работать надо хорошо! Все равно работать надо честно! Все равно работать надо хорошо!
Так или иначе, концерт прошел на должной высоте.

Благородный порыв.


Из фольклора. (Речь идет о другом уральском авторе, ставшим классиком благодаря одной из первых своих песен.)
Диалог:
- N согласился дать благотворительный концерт.
- Как, неужели бесплатно?
- Нет, но - за рубли!

Нам песня строить и жить помогает.


Рассказывает Игорь Грызлов (Москва), хотя Борис Жуков (тоже москвич) утверждает, что слышал эту историю из других источников и о других героях.
В 60-е годы, когда песни Окуджавы как-то сами собой легализовались, сразу несколько известных композиторов-песенников вдруг проявили интерес к возможному сотрудничеству с ним. Булат Шалвович, в ту пору еще стеснявшийся своего вторжения на "чужую территорию", не решился им отказать. Ничего путного из этого сотрудничества так и не вышло (пока на горизонте не появился Исаак Шварц), но в одном случае оно зашло настолько далеко, что увлекшийся мэтр пригласил своего будущего соавтора к себе домой. До этого Окуджаве ни разу не случалось бывать дома у людей с таким уровнем жизни (ведущие эстрадные композиторы имели самые высокие легальные доходы в СССР), и увиденное его прямо-таки ошарашило. Когда он вновь обрел способность говорить, он спросил:
- Имярек Имярекович, откуда все это?
Маэстро снисходительно похлопал его по плечу:
- Песни надо писать, молодой человек!
Вариант Михаила Столяра, слышавшего нечто аналогичное от Александра Городницкого.
Однажды спускаясь в лифте, Булат, которого тогда еще нечасто величали Шалвовичем, "подобрал" двумя этажами ниже жившего там Илью Резника, великого поэта-песельника, и, подивившись разнице в одежде своей и известного "профи", произнес слова о том, что вот, мол, я поэт, писатель, у меня книжки выходят, а такой красоты писаной, как твои, Илюша, наряды, близко не видывал.
На что его визави и ответил:
- Песенки надо писать, Булатик!

ДоСТОинство СТАтуса.


Во второй половине 80-х, когда вполне нормальным (а главное - едва ли не предельно реальным по возможностям большинства клубов) гонораром считался "полтинник" - 50 рублей, среди ленинградских клубных, как теперь бы сказали, менеджеров было популярно следующее определение: "Один мэтр равен ста рублям".

Бедность и порок.


Рассказывает Владимир Васильев: - Во время фестиваля "Петербургский аккорд" в мае 1996 года мы жили в гостинице "Октябрьская". И вот на второй день путанья там набежало - море, и стали они звонить по номерам. Одному барду позвонили, второму, Вите Луферову... А я жил с Сухаревым. Говорю:
- Дмитрий Антонович, что же нам никто не звонит? Неужели му такие совсем уже никудышные?
И вот надо уезжать на "чайхану", Дмитрий Антонович уже поехал, а я остался, и тут - звонок:
- Алло, добрый вечер!
- Добрый вечер!
- Мы еще с Вами не знакомы?
- А-а!.. Все понятно!
- А что Вам понятно? Мы-то с Вами еще не знакомы!
- Всего доброго!
Говорю ребятам:
- Ну вот, а нас не обошли вниманием. Теперь чувствую себя полноценным человеком!
- А-а, Володя, - отвечают, - ты не видел, что вечером было! Они же приходят с мордоворотами, которые проверяют платежеспособность. "Мальчики" такие. И вот звонят им с телефона дежурной по этажу две такие красавицы:
- Ребятки, не надо приезжать, не надо: они бедные все!

Следующая часть